Новости

Устный журнал к 222-летию со дня рождения Е.А. Боратынского

…Оригинален – ибо мыслит. Он был бы оригинален

и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо,

между тем, как чувствует сильно и глубоко.

А. С. Пушкин

Страница 1. История Мары.

Евгений Абрамович Баратынский родился 18 марта 1800 года в имении Мара Кирсановского уезда Тамбовской губернии. К сожалению, ничего не осталось от некогда процветающего имения Баратынских. Но если мы с вами пройдемся по зеленому лугу, мы можем представить красивый просторный дом, в котором жили родители поэта. Вот таким был дом Баратынских (иллюстрация). Напротив дома возвышалась церковь, в ограде которой под кустами сирени были похоронены родные поэта. Церковь была разрушена давно, но могильные плиты сохранились до наших дней, и на одной из плит мы можем прочитать: Александра Федоровна Боратынская. Это плита с могилы матери поэта

Имение Баратынских называлось Мара. Поселившись в Маре, отец поэта, Абрам Андреевич, много сил и труда отдал устройству своего дома, хозяйству. Чтобы разбить парк и фруктовый сад, Баратынский выписал из Пензы сотни саженцев деревьев. В основном Абрам Андреевич сажал липы, немного березы, вязы, клены, кустарники. Пригодился и овраг: в нем был устроен пруд, каскады прыгучих вод, ажурные мостики, грот - красное кирпичное здание с белыми стрельчатыми арками. В жаркие летние дни семья Баратынских проводила в нем время.

Почему же имение Баратынских называлось Мара? На месте современной Софьинки когда-то давно проходила границы русского государства, здесь было много татарских сел. Татарские слова остались в названиях многих сел: Сулак, Калаис, Ломовис... «Мара» в переводе с татарского означает «овраг».

Страница 2. Детские годы в Маре (1800 – 1808)

Большая часть детских лет будущего поэта прошла в Маре. Евгений рос окруженный любовью, вниманием, заботой. Отец и мать не чаяли в нем души.

Буба... Бубенька... Бубушка... Каких только ласковых и нежных слов не жалели для него родные! Мальчик был смышленым, спокойным и очень подвижным. «Это такой ребенок, что я в жизни моей не видывал такого добронравного и хорошего дитя. Бубинька два года не только розги, но ниже выговору не заслужил: редкий ребенок», - сообщал Абрам Андреевич своему отцу, дедушке Евгения.

Представьте себе такую картину.

Бубенька сидит и надевает туфлю, сосредоточенно целясь и всякий раз промахиваясь. Он сам. Няня Евстафьюшкастоит рядом и смотрит, чтобы дитя от неосторожного усилия не упало. Он не сердится на свою неудачу, потому что по природе своей добр, доверчив и готов любить весь мир. Скоро он утомится, и Евстафьюшка поможет ему, а когда пойдет он по дорожке мимо пруда, он будет послушнейшим ребенком среди всех послушнейших детей, какие только рождались. Он не знал родительской розги потому, что не выталкивал кашу изо рта языком, не отнимал игрушек других детей, всегда говорил «спасибо» и «пожалуйста» - другого такого ребенка не было и быть не могло.

В пять лет Евгений уже знал русскую грамоту, мог и читать и писать. С ранних лет он научился говорить по-французски. В Маре воспитание детей было поручено двум гувернерам-французам. С самого детства с ним также занимались отец и мать. 15 июня 1805 года Абрам Андреевич в письме к своему отцу пишет: «Бубенька уже выучился грамоте и теперь пишет. У него... понятие очень хорошее, и мы, игравши с ним, его учим». Вскоре родители решили подыскать Евгению специального воспитателя -«дядьку». Этим человеком стал итальянец Джьячинто Боргезе. В Италии он торговал картинами, приехал в Россию, чтобы попытать счастья и поправить свои дела. Видимо, в России его торговля не приносила доходов, и он, как поступали многие иностранцы в России, стал учителем. Боргезе был человеком образованным и хорошим воспитателем.

Родители не ошиблись в выборе. Джьячинто оказался толковым учителем, его авторитет в глазах детей был высок. Боргеземного рассказывал Евгению о своей родине - Италии; став взрослым, Евгений Абрамович всегда мечтал посетить эту страну, и в конце жизни он совершил путешествие на родину своего любимого учителя, в Италию. А Боргезе так и остался в Маре, здесь он умер и был похоронен.

Веселым и беззаботным было детство будущего поэта. В окружении прекрасной тамбовской природы, на прогулках, во время уединённых мечтаний рождались в его душе первые поэтические опыты, первые стихотворные строчки. Да и как было не воспеть в стихах красоту природы Мары!

Страница 3. Поездка в Москву (1808 – 1811)

В 1808г. Баратынские из Мары переезжают в Москву, чтобы устроить старшего сына в какое-нибудь учебное заведение. Московская жизнь Баратынских была непродолжительной и закончилась печально: 24 марта 1810г. Абрам Андреевич скоропостижно скончался. Все семейные тяготы

легли на плечи Александры Федоровны, оставшейся с семью маленькими детьми. Она героически встретила испытания, все силы, всю энергию отдавая детям. В результате ее хлопот по высочайшему указу 7 сентября того же года Евгений зачислен в Пажеский корпус, бывший в то время самым привилегированным военно-учебным заведением России.

В начале 1811 г. Баратынские, оставив в Москве могилу отца, вернулись в Мару. Александра Федоровна после смерти мужа как-то особенно сильно привязалась к старшему сыну. И Евгений видел в матери не только наставницу, но и нежного и верного друга, который может все понять и во всем помочь.

Страница 4. Учёба в Пажеском корпусе (1812 – 1816)

И вот наступил час разлуки. Весною 1812 г. Евгений был отвезен в Петербург и отдан в частный немецкий пансион, чтобы подготовиться к поступлению в Пажеский корпус. Детство кончилось. Начиналась новая жизнь. В декабре 1812г. будущий поэт был принят в корпус. Из-за плохого знания немецкого языка Евгений смог попасть лишь в 4 класс Пажеского корпуса, хотя по другим предметам мог быть зачислен в старшие классы.

Учебная программа подготовки пажей была довольно разнообразной и включала множество предметов, в том числе иностранные языки и литературу. Наряду со сведениями о русских писателях Ломоносове, Державине, Хемницере, Петрове, Фонвизине, Муравьеве, Карамзине, Озерове, Крылове, Дмитриеве пажам давалось понятие и о писателях древних.

Кажется, жизнь мальчика наладилась: горечь разлуки с домом поутихла, учение идет успешно. Но это только с внешней стороны, а внутри... Само здание Пажеского корпуса было очень красивым, но детям в нем жилось несладко. Директор корпуса был человеком угрюмым, строгим, неразговорчивым, дети боялись его. По его распоряжению даже за малейший проступок в корпусе наказывали розгами, что, конечно, оскорбляло детей генералов и дворян. Учителя были в основном людьми малообразованными, не занимались со своими воспитанниками.

Многие преподаватели, в том числе и воспитатель Баратынского Кристофович, были слишком большими любителями спиртного, их нередко видели пьяными. Так что влияние воспитателей было ничтожным, с ними практически не считались. Такое положение во внутренней жизни корпуса приводило пажей к многочисленным шалостям и проступкам. Не избежал этого и Баратынский.

Вместе с другими пажами Баратынский организовал «Общество мстителей», основной целью которого было сколько возможно мучить корпусных начальников. Каждый вечер мстители, а их было пятеро, собирались на разбойничий пир, так как ничего не ели за общим столом, а уносили оттуда съестные припасы, которые возможно было отнести в карманах, в свой разбойничий лагерь, то есть на чердак Пажеского корпуса. Здесь они оплакивали свою подневольную жизнь, бранили учителей и придумывали разные меры воздействия своим притеснителям. Наутро планы приводились в исполнение. Братья-разбойники прибивали к подоконникам шляпы воспитателей, обрезали шарфы у дежурных офицеров, однажды всыпали

толченых шпанских мух в табакерку инспектора, отчего у него раздулся нос. Исполнители всех этих проказ назначались по жребию. Предательство строго осуждалось: пойманный должен был отвечать за все один. Выполнение самых смелых проказ брал на себя руководитель общества - Баратынский. До поры все удачно складывалось. Круг

мстителей даже увеличился на одного. Этот четырнадцатилетний сын камергера стал разбойником еще до вступления в общество. Его отец хранил дома казенные деньги. Мальчик подобрал ключ и тайком брал несколько бумажек.

Однажды сын камергера вместе с отцом уехал в Москву, а несчастный ключ отдал Боратынскому и еще одному мстителю, своему родственнику Дмитрию Ханыкову. И вот два подростка, для которых разбойничья жизнь заключалась в том, чтобы досаждать своим учителям и есть конфеты фунтами, решили совершить набег на денежную сокровищницу. Все произошло на масленицу, когда воспитанников отпускали из корпуса к родным. Д. Ханыков по плану должен был проникнуть в кабинет, где хранились деньги, и похитить несколько бумажек. На долю Е. Баратынского выпало занять домашних разговорами, чтобы никто не увидел Ханыкова. Когда все было обговорено, друзья выпили по рюмке ликера для храбрости и отправились. Набег удался: было похищено 500 рублей и золотая табакерка. Но скоро все стало известно начальству. При выяснении обстоятельств Баратынский взял всю вину на себя, никого из товарищей не выдал. Между тем дело дошло до государя. 15 апреля 1816г. по личному распоряжению царя Александра I Евгений Баратынский был исключен из корпуса. Наказание усиливалось тем, что ему было запрещено поступать на любую службу, кроме военной, да и то в качестве рядового. Баратынский крайне тяжело переживал случившееся. «Вор» - мыслима ли более оскорбительная кличка для юноши из знатной дворянской семьи?

Скандальная история обошла весь Петербург, у Баратынского не было возможности продолжить учебу где-нибудь еще, двери всех пансионов перед ним закрылись. Баратынский приходит в отчаяние, он даже хочет покончить жизнь самоубийством. Одни думы о матери приводили его в ужас.

Так закончилось пребывание Баратынского в Пажеском корпусе Петербурга.

Страница 5. Служба в армии. Начало творчества (1818 – 1826)

В 1818г. Баратынский приезжает в Петербург и начинает службу в армии рядовым.

В Петербурге Евгений Абрамович сближается с плеядой замечательных поэтов, вместе с ними участвует в горячих диспутах: отдаётся поэзии. В1819 году его стихи появляются на страницах столичных журналов. «Первые произведения Баратынского были элегии, - отмечал Пушкин, - и в этом роде он первенствует». Большую роль в его жизни играет знакомство, а затем дружба с поэтом Дельвигом. Баратынского захватила царившая в Петербурге атмосфера литературных интересов. Через Дельвига он знакомится с Пушкиным, Кюхельбекером и другими видными поэтами, объединившихся в «свободный, радостный и гордый» союз представителей передовых литературных и общественных взглядов.

Баратынский надеялся службой в армии получить прощение. В начале января 1820г. Баратынский был произведен в унтер-офицеры и тут же переведен в Нейшлотскийпехотный полк. Производство в офицеры не обрадовало Баратынского, потому что Нейшлотский полк находился в Финляндии и туда теперь предстояло ехать Баратынскому. Ему предстояло покинуть Петербург, своих друзей. Баратынский воспринимал свой перевод в Финляндию как ссылку, так же считали и его друзья. Дело в том, что правительство и полиция давно уже присматривались к Пушкину, Кюхельбекеру, Дельвигу, Баратынскому. Для начальства само сочинение стихов было делом непристойным, а уж если стихи содержали в себе свободолюбивые мысли, за это надо «наказывать». И вот Баратынского сослали в Финляндию. Мы не знаем, с каким настроением ехал Боратынский в свой полк, но он, конечно, не мог предугадать, что Финляндия станет родиной его поэзии.

Финляндия встретила Баратынского дружбой и гостеприимством. Здесь он встретил много замечательных людей, которые помогли ему привыкнуть к новому месту жительства, здесь он нашел друзей и единомышленников, любителей поэзии. Боратынский полюбил и суровые скалы, и неприступный лес, и холодную дождливую погоду, и новых своих друзей.

Несколько раз за время службы в Финляндии Баратынский приезжал в Петербург. Здесь он встречался с друзьями, читал последние номера литературных журналов, чтобы быть в курсе поэтической жизни страны. Сюда, в Петербург, Баратынский привозил и свои стихи и поэмы, написанные в Финляндии, чтобы напечатать их.

Ореол изгнанника, окружавший автора, придавал стихам Баратынского особенный колорит, вызывал особенный интерес к ним. Тем более что, как и положено изгнаннику, Баратынский воспевал своё одиночество, чувства тоски, уныния, отрешённости от всего внешнего, от всех радостей, которые доступны и желанны окружающим.

Пушкин писал: «Первые произведения Баратынского обратили на него внимание. Знатоки с удивлением увидели в первых опытах стройность и зрелость необыкновенную»

В Финляндии Баратынский нашел себе настоящего друга и единомышленника. Им стал штабс-капитан Николай Михайлович Коншин. Он командовал ротой, в которую был зачислен Баратынский. Коншин был очень образованным человеком. Он дружил с Дельвигом, был знаком с Пушкиным, близко знал Рылеева. К тому же Коншин был в свое время довольно известным поэтом, печатался в журналах, а когда после окончания службы Коншин ушел в отставку, он сам стал издавать журнал, в котором печатались произведения Пушкина, Дельвига, Баратынского. Коншин был особенно рад приезду Баратынского, перед поэтическим талантом которого давно преклонялся.

Коншин, Лутковский и Баратынский организовали поэтический кружок, в который входили любители поэзии из числа военных и местных жителей. На собраниях кружка Баратынский и Коншин читали свои стихи, велись разговоры о литературе и политике.

Страница 6. После отставки (1826 –1835)

Больше четырёх лет провёл Баратынский в Финляндии.

Очень долго Баратынскому не присваивали офицерский чин, и он очень расстраивался из-за этого. За него просили многие его друзья. Наконец, весной 1825 г. состоялось производство Баратынского в офицеры. Поэт был очень рад. Почти через год, 31 января 1836 г., Баратынский вышел в отставку. Евгений Абрамович поселился в Москве, здесь в это же время жила мать с сестрами. Приятно было встретиться поэту с родными и друзьями. Он задумывается о женитьбе, мечтает о детях, спокойной семейной жизни. И вот однажды в доме своего старого друга, поэта-партизана Дениса Давыдова, он познакомился с девушкой, которая вскоре и стала его женой. Ей было 22 года, звали ее Анастасия Львовна Энгельгардт, девушка происходила из богатой и знатной семьи. Анастасия Львовна не отличалась внешней красотой, зато была девушкой умной, образованной и обходительной. 9 июня 1826г. была торжественно отпразднована свадьба. Молодые поселились в доме Энгельгардтовна Никитской улице, недалеко от церкви Малого Вознесения. Зажили они спокойно и тихо: вставали в 7 часов утра, обедали в 12, спать ложились в 9 часов вечера. Мечта поэта начала сбываться:

Весельчакам я запер дверь,

Я пресыщен их буйным счастьем

И заменил его теперь

Пристойным, тихим сладострастьем.

Анастасия Львовна старалась создать все условия, чтобы муж мог спокойно заниматься творчеством.

Семейная жизнь радовала Баратынского: ранней весной 1827 г. родилась дочка Александра. Вместе с женой и ребенком Евгений Абрамович в мае отправился в Мару, чтобы погостить у матери. В деревне Баратынские пробыли до середины зимы, а потом санным путем отправились в Москву.

Баратынский решил попробовать себя на гражданской службе. Он был вскоре зачислен чиновником в Межевую канцелярию. Многие друзья Баратынского тоже служили здесь: Вяземский, Языков. Служба в Межевой канцелярии совсем не тяготила поэта, дел было мало, служащие занимались в основном разговорами. Два года прослужил поэт, практически ничем не занимаясь. Такая служба была не по нем.

На этом государственная служба Баратынского закончилась, больше он нигде не служил. Поэт полностью посвятил себя творчеству и семье. По-прежнему он встречался с друзьями: Пушкиным, Дельвигом, правда, они редко приезжали в Москву. Столицей в то время был Петербург, вся русская культура была сосредоточена там.

Несколько раз поэт навещал родные места: приезжал в Мару к матери, братьям и сестрам. Быстро прибавлялось семейство поэта: после дочери Александры появились на свет Лев, Дмитрий, Николай, Екатерина, Мария, Софья.

В печати появились два сборника произведений Боратынского: первый в 1827г., второй в 1835г.

Выход первой книги не остался не замеченным. Сомов в «Сыне отечества» восторженно писал: «Стихотворения Баратынского удовлетворяют всем требованиям самых разборчивых любителей и судей поэзии; в них найдешь все совершенства, достающиеся в удел немногим истинным поэтам: и пламенное воображение... и чистоту языка, и прелестную гармонию стихов».

«Северная пчела» поздравляла «читающую русскую публику с сим прекрасным подарком: такое собрание стихотворений не часто появляется в свет».

Высоко оценил первый сборник стихов и Александр Сергеевич Пушкин: «Наконец, появилось собрание стихотворений Баратынского, так давно и с таким нетерпением ожидаемое. Спешим воспользоваться случаем высказать наше мнение об одном из первокласснейшихнаших поэтов и (быть может) еще недовольно оцененного своими соотечественниками». Евгений Абрамович не мог прочитать этих тёплых слов в свой адрес – рецензия на книгу осталась в пушкинских черновиках.

Вторая книга стихов и поэм Баратынского не вызвала широких откликов.

Страница 7. Последние годы жизни.

Конец тридцатых и начало сороковых годов Баратынский проводит в Москве, в подмосковном имении Муранове и в Петербурге, посвящая большую часть времени воспитанию детей, хозяйственным заботам. В 1842 году вышел последний прижизненный сборник стихотворений поэта «Сумерки».

Осенью 1843 года Баратынский осуществляет свою давнишнюю мечту —предпринимает с семьей путешествие на родину своего любимого «дядьки-воспитателя» Боргезе—в Италию. По пути в Италию он останавливается в Германии и во Франции. В Дрездене поэт посещает знаменитую картинную галерею, восхищается творениями Рафаэля и Тициана. В Париж Баратынский приехал в конце ноября и провел там всю зиму, подружившись с декабристом Н. Тургеневым, членом кружка Герцена и Огарева Н. Сатиным и другими соотечественниками, принявшими его как одного «из стаи славной» поколения декабристов.

29 июня 1844 года Баратынский внезапно скончался. Тело поэта из Неаполя было перевезено в Россию и 31 августа 1845 года погребено в Петербурге на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.

Смерть Баратынского в печати почти не вызвала откликов. Но близкие друзья и знакомые глубоко скорбели по ушедшему из жизни поэту.

Проникновенные строки посвятил памяти поэта Белинский. В статье «Русская литература в 1844 году» он писал, что в поэзии Баратынского «дума всегда преобладала... над непосредственностью творчества», отмечал, что, читая его стихи, «забываешь о поэте и тем более видишь перед собою человека, с которым можешь не соглашаться, но которому не можешь отказать в своей симпатии, потому что этот человек, сильно чувствуя, много думал, следовательно, жил, как не всем дано жить...».

Элегический тон поэзии Баратынского «происходит от дум, от взгляда на жизнь и что этим самым он отличается от многих поэтов, вышедших на литературное поприще вместе с Пушкиным. Из всех поэтов, появившихся вместе с Пушкиным, первое место бесспорно принадлежит Баратынскому». Это тоже сказано Белинским.

Дорога поэзия Баратынского нам и теперь. Мы чтим Баратынского как одного из самых одаренных и глубоких русских поэтов пушкинской поры.